Не знаю, зарисовки ли это по мотивам квеста или квест прошел по мотивам написанного... В любом случае, все нижеследующее на память о приключении вам,
Вутрих фон Рейб
Aли Дейдример
Люцидеус Рипер
Энлил Сэйтарвен
Кром Лексор
Элирина Фреин
Эруанталон Авинал
и особая благодарность ДМ Астрее за реализацию. (IMG:
style_emoticons/default/smile.gif)
1. Сны. Мир потерянных душ. Галиция.Человек шел… Шел долго и бесцельно по дорогам, которых нет, в мареве болот, по чащобам вековечных, мрачных и древних, как сам мир, деревьев…. Которых нет. В этом сумрачном, сером, присыпанном пеплом отгоревших жизней мире нет ничего… Может, и тебя нет? Как попал ты сюда, человек? Почему не упал в изнеможении, измерив сотни лиг, никем ранее не мереных? Почему не чувствуешь тяжести надетых на тебе доспехов и не сжимаешь в руке привычный, но здесь такой невесомый меч? Потому, что здесь нет врагов… Здесь нет ничего, кроме серого пепла… И голосов. Голоса поют и стонут, хохочут и требуют, назойливо пробираясь в уши.. Это они… Бесплотные и бесприютные, потерявшиеся и застрявшие меж мирами чужие души. Кто вы? Зачем вы так назойливы? Человек и сам знает, что нет здесь того, что он ищет.
Темная тень, метнувшись из-под ног, застыла и вдруг взмахнула рукой. Паладин моргнул: доходился, мерещится. Пора выбираться в мир живых, пока не спятил окончательно.
- Здесь нет того, что ты ищешь. Нет нигде: ни среди мертвых, ни среди живых.
Тень? Еще один голос, невнятный и уставший, как у путника после долгой дороги или у воина после битвы.
- Я знаю. Я видел сон…
- Многие видели. Уходи, тебе нечего делать здесь. Это не то место, где нужно искать.
- Я знаю. Я видел… - И снова машинальное, сотни раз уже повторенное движение повернуло на пальце обручальное кольцо, ставшее вновь горячим. – Это только сон…
Кроваво-алый, огненно-золотой, ослепительно-яркий… Буйство цвета, но это буйство однообразия. Глазу не на чем отдохнуть от этого заливающего все вокруг красного, и глаза слезятся. Пламя... Пышущая огненная река, готовая любого принять в свои поистине жаркие объятья, только вот не находится желающих, и она злится, пузырясь и выбрасывая вверх языки жидкого камня. Лаве тесно в русле и она выбирается на серый каменный островок, протягивая алчные руки к маленькой, скорчившейся посередине светловолосой фигурке. Женщина… Молодая и прекрасная… Только вот тело, зацелованное искрами любвеобильной реки, успело кое-где прогореть до кости, и то, что когда-то было одеждой, едва прикрывает его. Она лежит на боку, но по тому, как тяжело вздымается грудь, видно, что она жива. Легкая дрожь и поворот головы… И попытка встать, попытка мучительная и, видимо, далеко не первая. Чуть пошатываясь на нетвердых ногах, она смотрит прямо тебе в глаза: - Помоги!!! – Вопль безумный и безголосый… А к маленькой фигурке посреди серого каменного островка размашистым шагом движется огромная красная тварь с крыльями за спиной и огненным мечом в руках…Возвращение… Столь же мрачное и безнадежное возвращение туда, где был недавно так счастлив….
Опущенные плечи и мутный взгляд усталых глаз. Сколько бессонных ночей провел ты, путник, разбавивший сегодня одиночество пустого зала? Когда это началось? Давно? Недавно? Первый сон, простой и смутно-тревожный, успевший превратиться в навязчивое, ноющее зубной болью видение. Когда тебе стало страшно спать, потому что лишь стоит только смежить веки, как…
Небо. Небо серое, но не грозное… Равнодушно-спокойное в своем недостижимом величии пенных облаков. И горы. Такие же серые и молчаливые. Парение… Плавные, размеренные взмахи крыльев и нечаянная радость: оскалившаяся из пещеры морда древнего ящера, такого же могучего и свободного, как и ты. Живое дыхание жизни в этом сером безмолвии. Взгляд скользит ниже… Вот то, что никак не дает раствориться в покое – раздражающе мелкая фигурка призывно машет рукой… Падение? Может быть. Лицо стремительно надвигается, заслоняя собой и горы, и облака. Улыбка, радостно-ехидная улыбка на гнусном сморщенном личике:
- А вот и ты, я тебя ждал… Что так долго?
Лицо расплывается, и тающие весенними льдами очертания его складываются в ровные ряды деревянных столиков обычной городской гостиницы…Ты здесь, путник. И что дальше?
Ноги, загребающие серую дорожную пыль, гудят и подрагивают в коленях. Сколько пришлось пройти тебе, чтобы однажды, подняв взгляд, безнадежный и равнодушный, скользнуть им по сотой, может быть, вывеске и замереть, увидев на потемневших от времени досках заветное название? Моргнуть, все еще не веря, что нашел, присмотреться и… разочарованно опуститься на землю. Вспыхнувшая робкая радость лопается радужным мыльным пузырем, отравив брызгами надежду на избавление: у столба с надписью тебя никто не ждет…
Солнце, яркое и ласково-приветливое, рисует на полу неровный контур окна. Легкая пыль высвечивает длинные солнечные пальцы, тянущиеся к улыбающемуся ребенку. Он смеется и тянет руки навстречу этому ласковому свету. Боль… Резкая и неожиданная, и от этого обидная. Нет счастливого ребенка, есть только собственная рука, обожженная лучом… Солнце? Солнце, но добела раскаленное и страшное… И волдырями покрывается кожа, и очень хочется пить… Кошмар? Возможно… И лицо… Из белого марева выплывает лицо, сморщенное в улыбке, которая и пугает, и дарит надежду:
- Идем, - машет рукой невысокий человечек, обладатель улыбки, - я избавлю тебя от кошмара, ты приходи... – И вьется серая пыльная дорога, упираясь в деревянный столб с вывеской, на которой очень ясно читается название. Человечек оборачивается, садится у столба на землю. – Найди меня, - подмигивает и расплывается в добела раскаленном воздухе.И теперь, сидя на земле у этой самой вывески, ты понимаешь, что никто не придет и не избавит от этих непонятных снов. Неужели ты ошибся и все дороги зря?
Наверное, кто-нибудь, бессильный выбраться из цепких навязчивых сновидений, может точно сказать, что это хуже, чем вдруг полностью потерять сны. Но вряд ли согласятся с ним те, кто прочувствовал такое счастье на себе. Уж они-то расскажут, как страшно и неприятно вместо картин тревожных, кошмарных или просто непонятных проваливаться в полную кромешной тьмы пустоту и выбираться из нее, вытягивающей, кажется, все живые эмоции, лишь разлепив веки.
2. Встречи. Галиция. Гостиница.Гостиница… Интересное слово, от «гость»… Порой пустующая, порой набитая битком до отказа – все гостиницы небольших городков похожи друг на друга как близнецы, одетые в разные одежды. Сегодня в ней полно гостей, жужжат за столиками неторопливые разговоры, и девушка в легком белом передничке приветливо улыбается, разнося по столам еду и питье для собравшихся здесь. Собравшихся случайно? Возможно…
Ему знакомо это место, слишком хорошо знакомо. Взгляд на лестницу, уводящую в комнаты второго этажа, и замедляется шаг, и нога так и не решается ступить на первую истоптанную сотнями постояльцев ступеньку. Зачем? Если темно и пусто там, в уютном своем жилище, и только болотные глаза глухой тоски смотрят из углов… Человек, держащий в руках шлем, давно не замечает привычной тяжести доспехов. Он вообще мало что замечает вокруг, когда присаживается за столик и заказывает лучшего вина.
А совсем рядом, за большим круглым столом, сошедшиеся словно бы ненароком в одну большую компанию путники обсуждают местные цены, последние слухи и… сны. Паладин прислушивается: вот мужской голос рассказывает о навязчивом кошмаре, вот вторит ему кто-то еще, слышится нетерпеливое восклицание и тонкий женский голосок жалуется на потерю снов…
- Приветствую вас.
Может быть, глупость. Может быть, морок, которым тешит он себя, потому что больше у него нет выбора. Пусть так, но только невесомая и призрачная, чудом каким-то не оборвавшаяся ниточка надежды не дает ему упасть в наполненную отчаянием пустоту.
- Я слышал, вы говорили о снах… Возможно, мы сможем друг другу помочь?
… горы. Такие же серые и молчаливые. Парение… Плавные, размеренные взмахи крыльев и нечаянная радость: оскалившаяся из пещеры морда древнего ящера…
…Улыбка, радостно-ехидная улыбка на гнусном сморщенном личике:
- А вот и ты, я тебя ждал… Что так долго?...
…- Идем, - машет рукой невысокий человечек, обладатель улыбки, - я избавлю тебя от кошмара, ты приходи...Разговоры, кружки с элем, разговоры, вино, бокал за бокалом, разговоры… Впрочем, кого это удивит: в столь разношерстной компании, где кто-то с кем-то знаком, а кто-то впервые видит лица случайных товарищей по несчастью, обычно бывает именно так… Но человеку от этого не легче. И глухо нарастает раздражение: сколько еще времени будет убито на обсуждение, казалось бы, очевидного? Он бывал там, в горах, и, если только сны не лгут, то путь их сейчас туда, к этим самым горам, где до сих пор живут еще драконы и где, возможно, ждет гостей маленький человечек со сморщенным улыбающимся личиком. Нетерпение вырывается наружу и, кажется, содрогается стена, принявшая на себя удар сжатой в кулак руки: еще пара минут и он уйдет один. Потому что нет сил ждать, когда видна перед тобой дорога, одаряющая смутной и хрупкой, но все же надеждой.
У каждого пути свой мотив и своя цена, и каждый из них, минующих перекрестки и развилки прячущейся в надвигающихся сумерках дороги заплатит столько, сколько сможет… И, может быть, брызгами шумливых водопадов разлетятся они потом в разные стороны к своим делам и своим заботам, не вспоминая больше о навязчивых кошмарах и темной пустоте ночей без сновидений. Куда поведут их дороги судьбы? Кто знает…
3. Торговец снами. Долина водопадов.Тишина… Живая, чутко дремлющая и готовая в любую минуту сбежать, стоит только решиться ее спугнуть. Сонное дыхание смежившего веки древнего ящера. Кто может сказать: что снится драконам? Маленькая фигурка, застывшая каменным изваянием на входе, недвижима. Только глаза живут на сморщенном, застывшем в довольной гримасе личике. И еще кисть руки, что наматывает на небольшую деревянную рогульку, простенькую и совсем не впечатляющую, невидимую пряжу чужого сна. Скоро, совсем скоро он будет знать, о чем грезят древние… Рука, замедлив движение, повисает в воздухе и досадливо кривится маленькое существо, чувствуя, как дрожит тишина, готовая уступить место топоту ног и многоголосице поднимающихся снизу. Он делает несколько шагов вниз, и, расположившись на сером уступе, приветливо взмахивает рукой:
- Я рад, что вы пришли. Вы не совсем вовремя, но я все равно рад. Я звал не всех, но так даже лучше…
Теперь он потирает руки и начинает приплясывать от нетерпения.
- Вам нужны сны? Мои услуги дороги, но раз вы здесь, то готовы платить?
И не очень понятно – то ли вопрос, то ли утверждение, но алчным блеском загораются глаза и сжимаются в кулачки вспотевшие ладони, уже ощущающие тяжесть золотых монет.
Разноголосый хор разом прогоняет потревоженную вторжением тишину. Голоса недоуменные, гневные, вопрошающие, сулящие мучительную смерть и интересующиеся ценой… Фигурка жмется под их напором и отступает, пока спина не начинает ощущать острых изгибов каменной стены.
- Да, я звал… Клиенты… Я посылаю сон, вы приходите… Мне тоже на что-то нужно жить… Нет, так не могу… Продам, конечно, со скидкой, не нужно угроз… Чего желаете вы? А вам?
Лепет оправдания, неуверенный и робкий, сменяется бодрыми нотками торговца за работой. И первая сделка заставляет тонкие губы расплыться в улыбке и некогда рассматривать молчаливую, закованную в железо фигуру, крутящую на пальце тонкий золотой ободок. Голос, глухой, мрачный, смахивает улыбку с лица.
…Лаве тесно в русле и она выбирается на серый каменный островок, протягивая алчные руки к маленькой, скорчившейся посередине светловолосой фигурке. Женщина… Молодая и прекрасная…- Значит, это ты… Я хочу знать, где она.
Взгляд. Пристальный, гипнотизирующий взгляд, от которого не уйти маленьким бегающим глазкам на враз побелевшем сморщенном личике. И ничего не стоят сейчас попытки притвориться, что ни при чем. Холодный металл щекочет горло, уже не оставляя выбора. И торопливо вырываются слова, от которых сыплется осколками тонкая и хрупкая сдерживающая стена, и вырываются на волю потоки ярости и ненависти к помешанному на золоте ловцу сновидений…
Жар… Плотный воздух, сгустившись, дрожит и колеблется, размывая очертания дальней стены… Ложе, что кроваво-алым атласным пятном притягивает взгляд и уже не отпускает…Человек, темноволосый и кареглазый, ласкает обнаженную женщину. Он, бьющийся в сетях собственных желаний, задыхается в этом душном мареве и капельки пота чуть поблескивают на загорелой коже. Сильная рука касается крыльев и человек вздрагивает, отталкивая демоницу… Голос, манящий и обещающий, гибкое тело, вновь прильнувшее, и обжигающие поцелуи сладких губ… И его глаза, в темной глубине которых гаснут последние искры разума, и блаженство, так явно читаемое на лице…Знаешь ли ты, плетущий сны, что именно в это мгновение как никогда близок к смерти, потому что в посланном той светловолосой тобою сне человек узнает себя?
- Я только хотел позвать ее, я не знал, что будет так!
Вопль обреченной плоти, готовящейся расстаться с душой, прорезает горы, и хмурится небо лиловыми тучами, и тяжко вздыхает потревоженный дракон. Вопль захлестывает мрачную молчаливую фигуру, и маленький шустрый торговец топит собравшихся в потоке слов. Пусть те, кто не видит снов, заснут. Заснут сейчас, а он покажет им то, что поймал совсем недавно, уже после того, как потерял в тумане времени светловолосую, севшую на корабль…
…Жар… Плотный воздух, сгустившись, дрожит и колеблется, размывая очертания дальней стены… Ветер. Порыв знойного, наполненного запахом раскаленного камня ветра врывается и на мгновение сносит колеблющуюся пелену. Двери. Совершенно нелепые каменные двери в царстве огня и камня. Женщина. Лицо, изломанное в причудливой гримасе. Что это? Дикая, необузданная злоба иль столь же дикая и необузданная похоть? И то, и другое. Потому что она суккуб… Вспышка ослепительного, убивающего света, и вот уже лопаются чернильными брызгами фиолетовые пятна… Вздрагивает и просыпается путник. Мог ли ты думать, что возвращению снов будешь не так уж и рад? Но торговец доволен и обещает, что все будет по-прежнему, стоит только совсем немного доплатить…
… Это я? Неужели я? Тогда почему вижу одетую в белое фигурку с высоты птичьего полета? Вижу ясно и отчетливо, несмотря на хитро сплетенное заклинание невидимости? А вот они, кажется, меня не видят. Они? Эти жуткие фигуры, что теснятся в каждом проломе, на каждом изгибе узкой заледеневшей тропы. И вон там, и еще… высоко, на зеленоватых глыбах вековечных льдов стоят они, оберегая свою землю от случайных путников… Таких, как я… Еще совсем немного…
Тонкую цепочку следов заметает трудяга-ветер, что неустанно кружит в этих диких неприютных землях, и видны лишь два-три последних шага, отпечатавшихся на ступенях мрачного строения… - Как холодно…
Иззябшие пальцы тянутся к костру. Может, прав был тот, кто сказал, что без снов лучше? Теперь она ни в чем не уверена…
Сколько прошли вы путей-дорог, случайные попутчики? Зачем вы здесь? Слушать музыку крутящейся в снежном саване метели, разбавленную пением стрел? Кружиться в страшном смертельном танце скрещенных клинков? Зачем теперь ваши следы четкими строками расписывают белоснежное полотно? Тот, кто сомневался или не хотел, давно не с вами. Пусть так… У каждого пути свой мотив. И своя цена.
4. Суккуб. Пещера. Ключи....Кроваво-алый, огненно-золотой, ослепительно-яркий… Буйство цвета, но это буйство однообразия. Глазу не на чем отдохнуть от этого заливающего все вокруг красного, и глаза слезятся. Пламя...Сон? Неужели ухватившееся за тонкую нить надежды сознание все же привело туда, куда стремился? Человек оглядывается: это не тот сон. Нет пышущей лавой реки, нет дрожащей от боли и ужаса хрупкой гибкой фигурки. Есть огонь, что неприветливо ухмыляется и тянется к незваным гостям, торопясь заключить в объятия… И отшатывается: от них еще слишком сильно пахнет ветром и снегом. Но человек чувствует, что уже близко, совсем близко. И что-то шепчут опаленные жаром губы, но не угадать и шепота под наглухо закрывшим лицо шлемом.
Спутники оглядываются, рассыпаются по пещере брошенной наземь горстью горошин; вопросы, возгласы, молитвы и проклятия смешиваются, отскакивают от стены к стене и гулким эхом уносятся в непроглядную темень высокого потолка.
- Сегодня у меня гости?
Голос… Низкий и мягкий, обволакивающий и лишающий воли… Голос, который хочется слушать. Кажется, она шагнула навстречу прямо из огня, невыносимо прекрасное, полуобнаженное видение из томительно-сладких снов. Она делает шаг, еще один… И не хочется смотреть на нечеловеческие ступни, потому что глазам есть, куда смотреть и кроме… Потому что она суккуб.
- Таким гостям я всегда рада.
Кривятся в улыбке яркие полные губы, и на красивом лице мелькает гримаса, и взгляд, бесстыдный, оценивающий, ощупывает каждого гостя.
- Только вот зря вы привели с собой самок.
Теперь губы изгибаются презрительно, а жгучий плотный воздух вокруг, кажется, наполняется похотью и гудит от едва сдерживаемых желаний. Еще один шаг, и вот уже чьи-то безвольные руки тянутся к обнаженной ее коже, и красный, по-змеиному раздвоенный язычок облизывает губы в предчувствии… Они молчат: искушение и безумие правят здесь, слишком соблазнительно гнется чудное тело, слишком откровенно и умело скользят, лаская себя, руки с длинными изящными пальцами.
- Так кто из вас первым решится вкусить наслаждения, неведомого ранее? Смелее… Она манит, распаляет и дразнит, не двигаясь при этом с места. Зачем? Они придут сами… Они уже готовы… И она ждет, слишком уверенная в своей над ними власти…
- Где она?
Рык, мало похожий на человеческий, слова, едва вытолкнутые наружу из сдавленного горла. Чего стоил тебе этот шаг, человек, когда продираясь сквозь липкую паутину, сплетенную чарующим голосом, ты двинулся вперед? И твоя рука в крепкой перчатке, лежащая сейчас у нее на горле, пока медлит… Ласкать? Душить? Знаешь ли ты сам, чего именно ты хочешь?
- Она не нужна тебе, смертный. И ты ей уже не нужен, здесь достаточно тех, кто сможет ее и развлечь, и утешить лучше тебя…
И демонический хохот, дикий, безумный, издевающийся, вдруг обрывается хриплым кашлем, успевая породить только громкое эхо. Сгнившими нитями истлевшего давным-давно полотна рассыпается тщательно сплетенная сеть, выпуская на волю скрученный похотью разум, и вот шепчут уже чьи-то губы слова древнего заклятья, и жмутся в углах отголоски сладких слов, испуганные оружейным лязгом.
- Где она?
- Пусти… Я покажу…
Едва различимые слова по-прежнему мучительно сладки, и рука, чуть ослабив хватку, не торопится убраться с горла. А за редеющей дымной пеленой чьи-то зоркие глаза уже различают очертания дверей с узкими прорезями замочных скважин и требуют ключей… Ярость и нетерпение, выбелившие скрытое шлемом лицо, слишком неохотно уступают место голосу разума и потому паладину требуется несколько мгновений, чтобы медленно, один за другим, разжать пальцы.
- Ключи!
И снова усмешка, но теперь злобная и ехидная, подаренная только ему, обладателю карих глаз, посмевшему чего-то требовать.
- Я наградила бы тебя так, как полагается, но ты слишком неласков. А потому теперь каждому из вас придется искать себе свою дорогу. Берите…
Небрежный жест кисти заставил звоном отозваться каменный пол, принявший блеснувшие в неровном огненном свете грани. Мерцанием голубоватого в первых сумерках снега или вечной недостижимой мечтой, мягким и таким манящим к себе блеском золота и красным, огненным лепестком, упавшим к ногам с умирающего розового куста, показались брошенные ключи.
К заветной цели, увы, приводят не все пути.
Так выбирай у дверей закрытых – куда идти.
Сокровищ груды: каменья, злато… Велик искус,
Почувствуй, как невозможно сладок богатства вкус.
Победой легкой ли и добычей не грезил ты?
Так в дверь другую к осуществленью такой мечты.
Решил идти вопреки соблазнам своим путем –
Найдешь, что ищешь в последней битве. С самим огнем.
И бездна смотрит змеиным взглядом: а кто есть кто?
Закрыты двери. Ключи все рядом. Им все равно.
- Вы слишком умны и сильны, чтобы мне противиться? Тогда разберетесь сами.
Обволакивающий сознание голос тонет то ли в шелесте крыльев, то ли просто в шорохе дотянувшегося из тайного хода жаркого ветра… Мгновение – и нет больше ни наваждения, ни самой обольстительницы. Есть ключи, есть двери и есть тот самый извечный выбор пути, что преследует идущих по тропам собственных судеб. И вот уже чьи-то руки, чуть подрагивая, подбирают золотой ключ… И за давней мечтой о предсказанной победе направляется кто-то решительным шагом… И обжигает безымянный палец тонкий ободок золотого кольца, словно чувствующего в руке обладателя древнюю силу красного ключа.
Наверное, когда-нибудь они сойдутся вновь, все вместе, как и были совсем недавно, вот только что… И проклянут демонское отродье, *позабывшее* добавить, что войти каждый может лишь в одну дверь.
5. ***Кроваво-алый, огненно-золотой, ослепительно-яркий… Буйство цвета, но это буйство однообразия. Глазу не на чем отдохнуть от этого заливающего все вокруг красного, и глаза слезятся. Пламя... Пышущая огненная река, готовая любого принять в свои поистине жаркие объятья, только вот не находится желающих, и она злится, пузырясь и выбрасывая вверх языки жидкого камня. Лаве тесно в русле и она выбирается на серый каменный островок, протягивая алчные руки к маленькой, скорчившейся посередине светловолосой фигурке. Женщина… Молодая и прекрасная… Только вот тело, зацелованное искрами любвеобильной реки, успело кое-где прогореть до кости, и то, что когда-то было одеждой, едва прикрывает его. Она лежит на боку, но по тому, как тяжело вздымается грудь, видно, что она жива. Легкая дрожь и поворот головы… И попытка встать, попытка мучительная и, видимо, далеко не первая. Чуть пошатываясь на нетвердых ногах, она смотрит прямо тебе в глаза: - Помоги!!! – Вопль безумный и безголосый… А к маленькой фигурке посреди серого каменного островка размашистым шагом движется огромная красная тварь с крыльями за спиной и огненным мечом в руках…Дороги стоят того, чтобы их выбирать. Надежда стоит того, чтобы позволить ей жить. Любовь стоит того, чтобы за нее умереть. Ты хорошо это знаешь, человек, давно исходивший тропы и светлого, и сумеречного миров. И разве остановят вас, идущих плечом к плечу, переплетенные буйной фантазией создателя, закрученные и завязанные узлами нити лабиринтов? И та огромная крылатая тварь, что посмела преградить путь, уже мертва… И ускоряется шаг, и, кажется, нет и не было темных теней, в которые падал ты, встречаясь глазами с безнадежным отчаянием…
Потому что твои дороги были не зря. Ты здесь, и ты нашел то, что искал.
Ваши рассказы по Амену, рассказы, описание квестов в которых участвовали и тд
