Театр Амена, Для любителей прекрасного {ipb.lang['topic_options']} {ipb.lang['topic_rating']}

[Roza]

\\ Буду сюда кидать описания представлений и концертов (IMG:style_emoticons/default/smile.gif)

[Roza]

Кощеева молодость

— Какая всё-таки презанятная штуковина! — Кощей с трудом заставил себя оторваться от диковинной трубки на подставке. — Вроде который раз уже смотрю, давно прискучить должно было — ан нет, взор прямо прикипает.
— Чего это ты там глядишь? — с подозрением прищурился �ван, звякнув кандалами. — Небось, опять какую пакость удумал...
— Да я бы и рад такой придумкой похвалиться, — вздохнул Кощей, — но врать не буду: не моя. Это, милок, один местный мастер ещё в старину изобрёл. А потом спился и помер. М-да. Так вот, через этот глазок любые малости высмотреть можно. Хочешь — могу дать поглядеть, мне не жалко. Сейчас сюда, на стёклушко капну — и готово. Не поверишь: в малой капельке воды такие зверюшки плавают, что и на пьяную голову не измыслишь.
— Много ты в пьяных головах понимаешь, уклейка сушёная, — проворчал �ван с кислой миной и почесался лопаткой о камень, выступающий из стены. — Небось, никогда ничего крепче кваса во рту не держал.
— А и не держал, — охотно согласился Кощей. — Мне себя травить разной зелейной гадостью и посейчас никакой охоты нет. Я ещё долго жить собираюсь.
— Тот не мужик, кто не пьёт! — отрубил �ван и слегка икнул.
— Да вы хуже животных! — брезгливо сморщился Кощей и помахал ладонью перед лицом. — Даже эти волосатики на стёклушке так себя не ведут.
— Хватит своими умствованиями мне кудри прореживать, лучше вот чего скажи: тебя ведь богатырь Забугор намедни всего мечом порубил, прямо у меня на очах, а ты что же — опять живой?
— Как видишь, — сказал Кощей, с невинным видом ковыряя ногтем столешницу.
— Зубрило-башковитянин тебя в море с ладьи швырял?
— Ну, швырял.
— Бобрыня огнём в кузне жёг?
— � это правда, жёг, поганец, — скривился Кощей.
— Так как же у тебя выходит — из мёртвых от раза к разу восставать? Али ты и вправду бессмертен, али секрет знаешь какой? Только свою байку с иглой не надо пересказывать, и так на много вёрст вокруг разные дураки ни одного целого сундука не оставили.
— Я вот и говорю, — продолжал Кощей, словно не слыша, — презабавные они, эти зверюшки, когда поглядишь за ними подольше. � научиться многому можно, лишь бы подмечать умел.
А я умею. — Голос у Кощея до странности изменился: будто раздвоился малость. — Они, к слову сказать, никогда не ждут, пока старость прийдёт. Гляди, какую хитрость освоили.
Неожиданно для �вана кощеева голова рывком расскочилась надвое. Обе новых головы чертами выглядели моложе, но видом были гораздо страхолюднее старой: через тоненькую кожицу было видно бледное обескровленное мясо и сизые хрящи черепа. Судорожным движением Кощей скинул плащ, выставив наружу свою неприглядную старческую наготу.
Ноги �вана подогнулись, и он закачался в цепях. А рытвина шла уже по груди Кащея. Вот она миновала живот, достигла промежности, и Кащей с хлюпом распался пополам. Обе половинки тут же принялись выдавливать из себя разные отростки, обретая прежнюю человечью форму.
— Вот так и живём, — подмигнул �вану правый Кощей. — Ежли меня, к примеру, в одном месте убудет, в другом непременно прибавится. Так что пущай убивают. Я за себя завсегда отомстить могу.
— Одна вот только загвоздка, — сообщил левый Кощей сиплым голосом. — Сразу после разделения, пока тело ещё жидкое, жрать охота — мочи нет. � не то, чтоб разных там рябчиков-куропаток... Так что не обессудь, мил человек.
Колыхаясь на ходу, Кощеи приблизились к �вану и облепили его с обеих сторон. �ван заорал от ужаса и боли и рванулся изо всех сил, но Кощеи присосались накрепко. Под прозрачной кожей уже заклубились красные облачка ивановой крови, как вдруг утробный рёв разнёсся по подземелью. Оба упыря-прилипалы завыли в один голос, посинели, позеленели, отвалились от пленника и задёргались на полу, на глазах теряя людские очертания. Один из них случайно зацепил стол оплывком ноги, чудесная трубка покачнулась, отскочила от столешницы и ударилась о каменный выступ, окропив его стеклянными брызгами. Кощеевские отпрыски тем временем задымились, заскворчали и наконец растеклись у ног юноши зловонной пузыристой лужей.
— Ну вот, говорил же я тебе: мужику без пития никак не можно, — бормотал под нос �ван, осторожно высвобождая из кандалов мокрую от слизи руку. — А Машка, дура: куда да куда третий шкалик в суму тянешь... Никак не понимает, что без водки нас любой супостат одолеет. Она, матушка, даже самую лютую заразу убьёт.